Обезьяна с седалищными мозолями

– Я собираюсь на пару дней в деревню, в Кобем, в группу, где я родилась, надеюсь причесать там шерстку. Ухну в понедельник. И, конечно, Мартин, я признаю твое старшинство в конторе, я преклоняюсь перед твоим бриллиантовым пенисом, ты утренняя звездадница моего анального небосвода. Я бесконечно наслаждаюсь исходящим от тебя запахом…
   – Все в порядке, Сара, ты хороший подчиненный, поезжай-ка к групповым и расслабься.

   Сара села на электричку на вокзале Виктория и отправилась в Байфлит. [70 – Кобем, Байфлит – города а Англии, в графстве Суррей.] Было жарко, Грейси тяжело дышала; вокруг нее вились мухи, она все время трясла головой и раздраженно ржала. На вокзале Сара купила ей съестного, но крошечная лошадка быстро все подмела и к концу поездки вся издергалась.
   – Ну что ты, что ты, все будет в порядке «чапп-чапп-чапп», – успокаивала Сара Грейси, расчесывая ее карамельную гриву.
   Одновременно Сара читала «Космополитен» – пальцами одной задней лапы держала его раскрытым, а пальцами другой переворачивала страницы. Номер был забит рекламой искусственных седалищных мозолей, одежды, под которой седалищная мозоль выглядела больше, клиник по увеличению объема седалищных мозолей, курсов и книг о том, как извлечь из своей седалищной мозоли максимум, а равно письмами читательниц: «Я прожила в одном гнезде с самцом целый год!», «Я присоединилась к трем группам за одну течку!» и т. д., и т. п. Спаривание, спаривание, спаривание, подумала Сара, вот все, о чем пишут эти самочьи журналы, будто кроме спаривания на белом свете и нет ничего.
   Но даже эта античувственная мысль вызвала у Сары воспоминания о том, как с ней спаривался Саймон. Его скорость в тот второй раз – пока что последний – была просто феноменальной. Ей показалось, что оргазм разорвет ее пополам, от седалищной мозоли до пасти, вывернет кишки прямо на смятые простыни. «Мне нужен самец с проворными лапами,/ Мне нужен молниеносный самец, / Мне вовсе не нужен какой-нибудь тормоз – / Пусть лучше кончает, едва вставит конец». Знаки этой песенки в стиле соул вспомнились сами собой – в некотором смысле это был их с Саймоном гимн. Они пели ее вместе – она обычно махала лапами, а он вокализировал… тут Сара заметила, что тихонько издает эти самые вокализации и барабанит сама себя по седалищной мозоли этими самыми знаками. Когда поезд подкатил к станции Байфлит Западный, на ее морде красовался бодрый румянец, а Грейси ржала во всю глотку.
   У платформы за рулем группового «рейндж-ровера» ее ждал преподобный Дэвис, побочный второй самец Пизенхьюмов.
   – «Хуууух-Грааа», – пропыхтел-проухал он, едва она выпрыгнула из вагона.
   Платформа в единый миг заполнилась какофонией других приветственных уханий, и Сара, окинув взглядом раскинувшиеся вокруг зеленые сады, почти обрадовалась, что выбралась в пригороды, в Суррей.
   «Хууууу» я тут, вот я где, – замахал лапой преподобный, – а ты, между прочим… – Он вынул из жилетного кармана часы на цепочке и посмотрел на них, эту его привычку Сара терпеть не могла. – Ты опоздала на семь минут, как насчет тр..нуться «хууууу»?
   Не тратя время зря, он тут же и взял ее, Сарина голова паровым молотом колотилась об открытую пассажирскую дверь джипа, а преподобный держался за внешнюю ручку той же двери, чтобы не упасть.
   – Твоя мать уже практически накрыла стол для раннего первого ужина, – показал священник, выруливая на дорогу в Кобем. – Хотя из группы мало кто дома, самцы отправились в Оксшот, спариваться с Линн – ты знаешь, у нее сейчас течка.
   – «Уааааа» еще бы я не знала! – Сара ткнула преподобного в бок, означивая свое раздражение.Линн ухала Саре утром. Тупая самка только что передние лапы не переломала, показывая, как она устроилась в новом доме, как она не будет в эту течку принимать противозачаточные таблетки, как сильно Джайлс хочет детеныша теперь, когда они завели собственную группу, как она украсит детенышскую, и разве Саре не кажется, что эти игрушечные деревья милы до невозможности, их как раз продают в «Конране» [71 – «Конран» – сеть магазинов (изначально мебельных) и компания в Англии.]… Сара едва сдержалась, чтобы не отчитать Линн за бестактность и не оборвать связь на полужесте.
   – Не чувствуешь себя «грyyyннн» одинокой, а, херувимчик мой «хуууу»? – ткнул пальцами преподобный в шерстистый Сарин живот, немного задрав ей блузку с целью извлечь из ее шерсти катышки своей уже почти засохшей спермы. Сара обрадовалась такому проявлению нежности.
   – Прошу прощения, Пит, «хух-хух-хух» я полагаю, мама уже распоказала тебе, что случилось…
   – Верно, верно, Сара, но не думай, что я начну читать тебе проповедь о нравах «чапп-чапп» – нет, этого не будет. По мне, так в нынешние времена юная самка моложе тридцати имеет полное право жить в одном гнезде с самцом, не формируя группу. Мы не можем больше формировать группы или присоединяться к существующим подгруппам сразу, как только у нас случилась первая течка; времена меняются. Кстати, как он «хуууу»?
   – Боюсь, ничего нового, он все несет этот бред про макак и людей. Его лечащий врач думает, у Саймона трудности с восприятием самого факта, что он шимпанзе. Не знаю, не знаю, – Сара покачала головой, – мне так не кажется.
   И туту Сары нашелся повод вспомнить, за что она любит преподобного, кроме, конечно, его типично англиканской терпимости к «неортодоксальному» поведению (он сам, как ей было хорошо известно, в юные годы слыл активным гомосексуалистом), – Питер Дэвис никогда не настаивал на продолжении беседы и не тянул резину, если ему нечего было показать. Так они и проехали остаток пути, более-менее бессмысленно теребя шерсть друг друга, наслаждаясь посткоитальной расслабленностью и радостью встречи, изредка перетыкиваясь парой знаков про новую обивку кресел в «рейндж-ровере», про предстоящую Сариному вожаку операцию на простате и про задуманную преподобным лотерею.