Родинка роберта де ниро

Стоя на остановке возле дома, я часто вижу колоритную пару: она – дородная старуха с одутловатым лицом, он – дряхлый плешивый пёс неопределённой породы, еле переставляющий лапы. Каждый день они медленно плетутся к месту стихийной торговли всякой мелочью; хозяйка со штопаной сумкой идёт впереди, пёс следом – такое чувство, что он тоже что-то тащит.

Они располагаются у лотка: женщина вынимает свой товар, ставит колченогий стул, пёс суетится рядом. Такое впечатление, что он помогает в расстановке утвари, настолько по-хозяйски деловито выражение его сморщенной мордочки. Наконец женщина садится, он устраивается у её ног, опустив морду на передние лапы. Видно, что он очень устал. Но не дай бог какому-нибудь сорванцу протянуть руку за жвачкой, пёс вскакивает и с хриплым лаем бросается на обидчика хозяйки. Потом оба, сгорбившись, застывают в одной и той же позе, мутным старческим взором глядя куда-то вдаль.

Когда-то давно я читала книгу: главный герой жил по соседству со стариком и его облезлой, такой же старой собакой. Их вид вызывал у молодого человека омерзение, казалось, они с годами стали похожи друг на друга. Услышав однажды ночью горький плач старика и узнав о кончине собаки, герой понимает трагедию одиночества старого, никому не нужного человека.

Что будет с одним из этой пары, если с другим что-нибудь случится?

Вспомнила о другой памятной встрече со странной собакой, образ и поведение которой до сих пор меня преследуют.

Тяжёлые 90-е годы, трагически погиб муж, я осталась с двумя детьми на руках. Полное отсутствие социальной помощи, нет работы – у меня было чувство, что нахожусь на необитаемом острове. В грустных размышлениях брела по улице, и за мной увязалась бродячая собака чёрного окраса, помесь овчарки с дворнягой. У неё было такое доброжелательное выражение морды!

До сих пор не могу понять, почему, но я взмахнула рукой, накричала на неё. Собака отскочила как ошпаренная, я пошла дальше. Не стала садиться в городской транспорт, долго шла пешком, остановилась у киоска рядом с моим домом.

Она выросла передо мной внезапно как из-под земли и встала рядом. Не скалилась, не рычала, не делала грозных движений. Но от её взгляда у меня по спине пробежал холодок. Собака смотрела на меня в упор, и это был взгляд разумного существа: смесь обиды, боли и какого-то злорадства по причине моего испуга. Её глаза неестественно блестели, собака смотрела на меня не отрываясь и как бы усмехаясь, чуть приоткрыв пасть.

Я медленно обошла её и, уже подходя к подъезду, оглянулась. Она смотрела мне вслед. Самое странное, я не заметила, как она шла за мной, неужели бежала по другой улице?

Не забуду тяжёлого чувства стыда и жалости к нам обеим, брошенным судьбой на обочину жизни, растерянным и оттого обозлённым.

Не могу не вспомнить о замечательной кавказской овчарке, буквально перевернувшей мне душу.

Пока достраивался наш дом, мы недолго снимали маленький домик в частном секторе. Хозяева держали молодого пса по кличке Тарзан. Это был красавец! Огромного роста, поджарый, с маслянистыми глазами. Кремово-бежевый окрас внизу плавно переходил в тёмно-коричневый на спине. В пасти – ровный ряд ослепительно белых зубов.

Мои дочки шутили:
– Мама, у Тарзана ресницы длинные, загнутые, как у какой-нибудь красавицы. И родинка на щеке, как у Роберта де Ниро.

Наблюдать за Тарзаном было истинным наслаждением, это тот случай, когда характер дополняет внешность. С отношением к нам он определился сразу: не лаял, не принимал грозный вид, но и не ластился, не брал никаких угощений. Казалось, пёс понимал, что мы жильцы временные, беззащитные, не пугал нас, но и не подпускал к телу.

Однажды моя дочь столкнулась с ним во дворе (мы прозевали момент, когда его выпустили), только тогда я заметила, какой он огромный, почти одного роста с ней. С тревогой наблюдала за ними. Дочка тоже растерялась, притихла. Тарзан молча пропустил её и независимой походкой пошёл дальше.

В доме он был любимцем, членом семьи. Хозяйский сын, откуда бы ни пришёл, прежде чем зайти в дом, бежал к Тарзану, нёс всякие вкусности, гладил, приговаривая ласковые слова. Пёс чувствовал его задолго до появления, начинал волноваться, смотрел на ворота, и если мальчик задерживался, тихо скулил. Несколько раз я видела, как ночью парень смотрит на него из окон второго этажа, и Тарзан, подняв голову, тоже неотрывно глядит на хозяина.

На хозяйской стороне дома находился ещё один вольер с другой собакой – старшей сестрой Тарзана, истеричной, очень злобной особой мышиного окраса. Их отношения приводили нас в полное умиление, даже среди людей не часто встретишь такие родственные чувства.

Тарзан любил её почтительной любовью младшего брата, она заботилась о нём, как только её выпускали, бежала к нему через весь двор. Повизгивая и виляя хвостом, последние метры она преодолевала, буквально распластавшись по земле, и тоненько скулила – так взрослые меняют тембр голоса, когда разговаривают с детьми. Тарзан стоял взбудораженный, прижавшись к прутьям клетки. Наконец они затихали, уткнувшись друг в друга головами, и в таком положении могли лежать часами, а то и засыпали.

Один случай заставил меня по-новому посмотреть на отношения между собаками и сравнить их с отношениями между людьми, увы, не в пользу последних.

Ясный солнечный день, птички поют, настроение отличное, я занимаюсь делами и краем глаза поглядываю на Тарзана. Он лежит на своём любимом месте – в левом, самом чистом и светлом углу просторного, ухоженного вольера.

Вот в открытые двери вольера забегает его сестра, они щебечут, прыгают друг на друга, наверное, так играли в детстве. Как раньше, она легонько сталкивает Тарзана с насиженного места, но теперь брату это не нравится, и он не уступает. Тогда она толкает его сильнее. Тарзан огрызается и задевает сестру могучим плечом, она летит через весь вольер, падает. Оба злобно смотрят друг на друга. Она опускает голову на передние лапы и закрывает глаза, он с достоинством ложится на своё тронное место.

Проходит время, собаки по-прежнему лежат на своих местах, но я замечаю, что Тарзан напряжён. Он открывает глаза, и в них читаются такая детская растерянность и недоумение: «Что это с сестрой? Почему она не подходит, не кладёт голову мне на плечо, как раньше?» Тарзан поднимается и идёт к ней сам, трётся головой. Та не реагирует. Он ложится рядом и подталкивает её к тому спорному месту, всем своим видом говоря: «Прости, сестра, иди, ложись, мне без тебя там одиноко и холодно». Просовывает морду под шею собаки и подталкивает её. При этом я слышу, как этот огромный, мощный волкодав скулит по-щенячьи. Наконец она приподняла голову, лизнула его, они прижались друг к другу и уснули.

Потрясённая, я стояла у окна, слёзы текли по лицу. Ничто не могло так сильно показать мои отношения со старшим братом, которого недавно не стало.