Он жидкость от мозолей покупал

Моя красавица

И
напевал я ей с хмельной улыбкой,

А
на столе стояло блюдо с рыбкой.

На
песни был мастак, и напевал ей так,

Что
до сих пор поют все песенку мою.

Красавица
моя

Красива,
как свинья,

Но
всё же мне она милее всех.

Танцует,
как чурбан,

Поёт,
как барабан,

Но
обеспечен ей всегда успех.

Моя
красавица

Мне
очень нравится

Походкой
ровною, как у слона.

Танцует,
как чурбан,

Поёт,
как барабан,

И
вечно в бочку с пивом влюблена.

У
ней походочка,

Как
в море лодочка,

Такая
ровная, как та стена.

А
захохочет вдруг –

Запляшет
всё вокруг,

Особенно
когда она пьяна.

Не
попадайся ей,

Беги
от ней скорей,

Идёт
и лыбится, как тот верблюд.

Обнимет
лишь слегка –

Все
кости, как труха,

Посыплются,
но я её люблю.

Глаза
у ней горят,

Как
те два фонаря,

Огонь
в которых вечно не горит.

Один
поломанный –

Заткнут
соломою,

Другой
фанерою давно забит.

А
сердится когда,

То
кажется, вода

Давно
уже на противне шипит.

Красавица
моя

Красива,
как свинья,

Тётя Хая

Ах,
Йозель, Йозель, славный добрый Йозель!

Какие
есть на свете имена!

Состриг
ли ты свою большую мóзоль,

Иль
до сих пор она в тебе видна?

Ах,
Йозель, Йозель, славный добрый Йозель,

Ты
состриги любимую мозóль.

Зачем,
чтоб наступали все,

Лучше,
чтоб упали все,

Выставить
лишь ножку ты изволь!

С
добрым утром, тётя Хая, ай-ай-ай!

Вам
посылка из Шанхая, ай-ай-ай!

А в
посылке три китайца, ой-ой-ой!

Три
китайца красят яйца, ой-ой-ой!

Это вариант, спетый в “Программе для
Госконцерта-2”.  Позже были
дописаны ещё два куплета, исполнены в 4-м концерте “Братьев
Жемчужных”. Йозель уже превратился в Йозефа:

Я
как-то встретил Йозефа на рынке,–

Он жидкость
от мозолей покупал.

В
зубах держал сметаны Йозеф крынку,

Ну
а рукою – мóзоль обнимал.

Хотел
я поздороваться с ним чинно,

Я
подошел, галантно  шляпу снял,

Но
Йозеф вдруг заметил тётю Хаю,

Вильнул
кормой – и мимо прохилял!

Пр.

Так
вот она какая, тётя Хая,

С
ней Йозеф, видно, сильно не в ладах,

Ей
кто-то шлёт посылки из Шанхая,

А
бедный Йозеф ходит в мозолях.

Но
Йозеф состригёт больную мóзоль

И
кой-кому, и кой-кому намнёт бока!

И
вспомнит он тогда про тётю Хаю,

И
ей подставит ножку, а пока…

Пр.

автограф текста

Семь-сорок

(вариация текста, сделанная Р. Фуксом)

В
семь сорок он подъедет,

В
семь сорок он подъедет

Наш
старый, наш славный, наш а гиц ин* паровоз.

Везёт
собой вагоны,

Везёт
собой вагоны,

Набитые
людями, будто сена воз.

Пр.:
Он выйдет из вагона,

И
двинет вдоль перрона,

На
голове его роскошный котелок,

В
больших глазах зелёных на восток

Горит
одесский огонёк.

Пусть
он не из Одессы,

Пусть
он не из Одессы,

Фонтаны
и Пересыпь ждут его к себе на двор.

В
семь сорок он подъедет,

В
семь сорок он подъедет

Наш
славный, добрый Федя, то есть Теодор.**

Пр.

Семь
сорок наступило,

Часами
всё отбило,

Но
поезд не приехал, нет его, и всё, но вот –

Мы
всё равно дождёмся,

Мы
всё равно дождёмся,

Даже
если опоздает и на целый год.

Пр.

* В автографе текста – а гейцен. Правильно –
а hиц ин паровоз  (дословно в
переводе с идиш –  “жар в
паровозе”, идиома, обозначающая “пустяки”, “нечто само
собой разумеющееся”, а также, по нек-рым версиям – суетливого человека).

** По свидетельству Р. Фукса, он имел в
виду Теодора Герцля.

автограф текста

Не лезьте, граждане, в поэты

Этот стих, приписанный Р. Фуксу В. П.
Шмагиным (статья “Северный Фукс”), на
самом деле принадлежит Б. Брайнину   Р.
Фуксом сделаны лишь незначительные изменения:

На днях письмо пришло в газету,

Мораль письма была строга:

Не лезьте, граждане, в поэты,

Ходите лучше на бега!

Мы, стихотворцы-романисты,

Вам наготовили красот

Вполне приличных лет на триста,

А гениальных – на пятьсот.

Долой с Парнаса графоманов!

А дальше подписи в столбец:

Катулл, Сервантес, Данте, Жданов,

Шекспир, Мольер, Дюма-отец.

Аббат Прево, Державин, Шелли,

Рабле, Гребенка, А. Толстой.

О’Генри, Твен, Макиавелли,

Артюр Рембо, А. К. Толстой.

Толстой, что написал “Казаков”,

Камю, писатель Теккерей

Кнут Гамсун, протопоп Аввакум,

Эзоп, Жуковский, Апулей.

Ушинский, Всеволод Иванов,

Хемницер, Дельвиг, Мериме,

Сковорода, и снова Жданов,

Изливший душу в резюме.

Хоть я не Пушкин, рос без няни,

Но в строчке, правильной вчера,

“Я гений, Игорь Северянин”

Менять фамилию пора.

Романс о ромашках и рюмашках

(переделка песни  Е. Птичкина – И. Шаферана)

Ромашки
спрятались, поникли лютики,

Жена
садовника весь день жужжит.

А я
вам, цветики, спою куплетики,

Про
жизнь цветочную, про нашу жизнь.

В
трамвай вошел сорняк, устроил кавардак,

Толкнул
фиалочку что было сил.

Фиалку
хворую забрали в “скорую”,

А
он прощения не попросил.

Жених
невесточке годится в дедушки,

С
него уж сыплется пыльца и пух.

Все
шепчут, чуть дыша, что пара хороша,

Она
настурция, а он лопух.

Гостят
у фикуса дружочки кактусы,

В
любви и верности клянутся вновь.

Росы
набралися, и передралися,

Непостоянная
у них любовь.

Красавец
мотылёк от фуксии убег,

Обидел
бедную он не за что.

Шепнул:
“К чему же грусть, ведь я ещё вернусь!

Вот
только нормы сдам на ГТО”.

Цветы
садовник рвёт, влюбленным продаёт,

А у
влюбленных ведь огонь в крови.

И
за ромашечки берут трояшечки,

Одни
страдания от той любви.

Рюмашки
спрятались, убрали водочку,

А в
горле высохло, я пить хочу.

Пить
воду пресную идите в баньку вы,

Я
выпью водочки, и вам спою.

Рюмашки
спрятались, исчезла водочка,

А я
по-прежнему вам всё пою.

Давай
ещё нальём, и песенку споём,

Про
жизнь цветочную, за нашу жизнь.

Гробик

(народная песня,
дописана Р. Фуксом)

Мы
лежим с тобой в маленьком гробике,

Ты
костями прижалась ко мне.

Череп
твой, аккуратно обглоданный,

Улыбается
ласково мне.

Червь
ползёт, ну а кушать-то нечего,

Всё
давно уж подъели они.

Наши
косточки стали просвечивать,

Как
ушедшего счастья дни.

Мы
давно уже с ней несъедобные,

Догадайся
до этого, друг.

Ну
а ты – точно булочка сдобная,

Для
той жабы, что скачет вокруг.

Жаба
съест тебя лунною ноченькой,

Жабу
тоже срубает змея.

Ты
не радуйся этому очень-то,

Ведь
змеёю закусит свинья.

Из
свиньи этой выйдет тушёночка,

В
магазине её продадут.

И
такая же, может, девчоночка

Вам
обед из ней сварит, и тут…

Пусть
кончаю вам тихие бредни я,

Ну,
отравится ею чувак.

Попадёт
он в могилку соседнюю,

Будет
есть его тоже червяк.

Круговерть,
как верёвка на столбике,

Карусель
эта вечно живёт.

Мы
лежим с тобой в маленьком гробике,

А
червяк уж другого жуёт.

__________________________________________

При отсутствии автографа тексты приведены по
исполнению их А. Северным, но не в виде точных стенограмм. Собственные
реплики Северного опущены, явные оговорки и невнятности исправлены. В
сомнительных местах оставлены лакуны. При наличии автографа текста интересные
расхождения написанного и исполненного вариантов указываются в примечаниях.

След. страница >>

ОГЛАВЛЕНИЕ

главная
страница сайта